Опять скpипит потёpтое седло и ветеp холодит былую pану …

---

Друзей много не бывает, один два… Остальные товарищи, иногда собутыльники и прилипалы. Друг – это тот человек, которому ты доверяешь как себе. Друг знает все твои слабости и сильные стороны. Он всегда подставит плечо, он отдаст последнюю рубашку, он ...

Друзей много не бывает, один два… Остальные товарищи, иногда собутыльники и прилипалы. Друг – это тот человек, которому ты доверяешь как себе. Друг знает все твои слабости и сильные стороны. Он всегда подставит плечо, он отдаст последнюю рубашку, он разделит с тобой и горе, и счастье. Особенно если это друг детства. Другом детства у меня был Володя Сизиков.

Познакомились мы с ним в шесть лет на лыжной горке. Старшие ребята построили трамплин. Их вожак – Александр Суворов сделал «приемку» — прыгнул и пробил лыжню, а затем послал на проверку устойчивости отскока малышей.
Я жил тогда недалеко от места трамплина — в ста метрах от «тупика». А тупик – это конец запасного пути на ж/д станции. Дом Володи находился в 300 метрах и он пришел на горку в первый раз. Сергей Нефедов, ушедший из жизни в 20 лет, проживал в ста метрах, но в другую сторону.
Первым прыгнул с трамплина Сережа – неудачно, но лыжи уцелели.
“Генералиссимус” Суворов посылает в атаку самого маленького — меня (по росту, а так я на полгода старше Володи). Спуск, прыжок – и не надо подниматься. Устоял!
Дебют у Вовки не получился, он упал и лыжи сломал. Не плакал, надулся, хотя и так был полненьким. «Ты кто?, – спрашивает меня». «Юрка, – отвечаю». «Дай лыжи прыгнуть. Если сломаю, батя новые купит. Он у меня офицер-разведчик, воевал». Я дал ему лыжи. И Володька прыгнул! И не упал! И лыжи не сломал! С тех пор мы стали не разлей вода.
Пошли вместе в первый класс к Клавдии Гавриловне Шеверде. После уроков приходили к Сизиковым и, затаив дыхание, слушали рассказы дяди Леши о войне…
К слову сказать, Алексей Иванович Сизиков за боевые заслуги, самоотверженность, героизм был удостоен Ордена Отечественной войны II степени, Ордена Красной Звезды, Медали «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», Медаль «Партизану Отечественной войны» I степени.Он был дважды ранен…
Поэтому уже в середине первого класса друг остался без отца… После смерти мужа тетя Маша заботилась о младшем сыне, как ни о ком другом. Мама работала тогда в столовой ОРСа, так что дефицитные продукты в семье водились. А Вовка щедро делился с товарищами тем, что ему перепадало.
Мы росли, взрослели. Еще больше нас сдружил спорт. Футбол, хоккей, настольный теннис (стол из плоского шифера мы соорудили во дворе Сизиковых). На спортплощадке, которую мы соорудили всей гурьбой на улице Колхозной — а это: футбольное поле, волейбольная площадка, турники, зимой корт, мы сдружились и с Игорем Петуховым. Уже в студенческие годы сблизились с Мишей Артемьевым, спорт он не любил, но житейская хватка была видна уже тогда. Так и прилипло к нам прозвище «мушкетеры с Колхозной»: Портос (по биомассе)- Мишка; Атос — Юрка; Арамис (сердцеед) — Владимир, Игорь, самый юный – д.Артаньян.
После окончания вузов началась совершенно новая взрослая жизнь. Так совпало, что все “мушкетеры” вернулись на малую родину: Владимир Алексеевич – инженером в совхоз «Комаричский», Михаил Вячеславович – механиком в ПМК, я – в Радогощскую школу, а затем переводом в РК КПСС. Через год в ЦРБ появился врач-стоматолог Игорь Викторович. Наша дружба лишь крепла.
В апреле 1985 меня призвали на службу в армию. Служил я на Дальнем Востоке. Володя был уже женат. И получаю от него письмо «Юрка!!! У меня родилась дочка! Обмыл, как положено. В честь тебя назвал – Юлькой. Твой друг В.А.С.».
В декабре 85-го лечу по телеграмме в отпуск — отца парализовало. Кто меня встречает? Вовка!
Когда я женился, а невеста была не местная, откуда “выкупал” – от Сизикова.
Проявился у меня рецидив остеомиелита (мог умереть), кто достал лекарства из Германии? Володька. У него был огромный энергетический и организационный запас и талант. Работал инженером, потом в РК комсомола и партии, а позже стал успешным предпринимателем. Но человеческих качеств своих не растерял.
За доброту и безотказность его любили все, друзья, товарищи, коллеги, жена и дочь, в которой он души не чаял.
9 февраля Владимиру Алексеевичу исполнилось бы 60. После его трагической смерти я осиротел. Через два года не стало Михаила Вячеславовича. Еще через два – трагически оборвалась жизнь Игоря Викторовича. На поминках у последнего один очень «умный доброжелатель» сказал мне, что все “мушкетеры” с Колхозной погибли, причем каждый последующий через два года. Остался ты. «Нет, — ответил я,- теперь буду жить за четверых».
Юрий Васильев